Гурам Мархулия - известный грузинский историк, профессор Сухумского государственного университета. В его научных трудах разоблачаются захватническая политика Армении, ее постоянные притязания на земли соседних государств, попытки любыми средствами – террором, истреблением мирного населения, захватом чужих территорий воплотить в жизнь бредовую идею о создании «Великой Армении». Объектом исследований ученого также стали мартовские события 1918 года в Баку, вошедшие в историю как геноцид азербайджанцев. АЗЕРТАДЖ предлагает вниманию читателей статью Гурама Мархулия, посвященную этой трагедии, унесшей жизни десятков тысяч людей. Статья была любезно предоставлена агентству самим автором.

В грузинской историографии проблема армянского «националистического движения» или агрессии армян против мирного населения соседних народов и государств в период первых республик на Южном Кавказе до сих пор изучена слабо. Еще меньше исследован круг вопросов, связанных с условиями возникновения военизированных формирований и подразделений армянского националистического движения, официально именовавшегося «Дашнакцутюн».

В Грузии создание, цели и основные этапы деятельности «Дашнакцутюн» не являлись предметом специальных исследований вплоть до последнего времени, в то время как изучение истории армянского националистического движения представляется нам важным и актуальным. Актуальность исследования этого вопроса подтверждается новыми проявлениями армянского национализма и агрессивными действиями армян против соседних государств.

Наличие кризисной ситуации во всех взаимосвязанных сферах общественного бытия не могло не отразиться на крайнем осложнении межнациональных отношений. Преступность армянских бандформирований обусловлена армянской национальной идеей создания «Великой Армении», включающей исторические территории Грузии, Азербайджана и Турции, которая стала крайне распространенной фальшивой идеологией.

С началом процесса распада Российской империи начали обнажаться скрытые моменты напряженности в межнациональных отношениях. Вновь проснувшиеся национальная вражда и ненависть армян к соседним народам, возникшие на почве необдуманных и легковесных лозунгов о создании «Великой Армении», доведенные до абсурда, стали причиной многих тяжких преступлений, террора и массового уничтожения мирного населения с целью очищения территории от неармян и создания моноэтнического армянского геополитического пространства. При этом следует отметить, что это было относительно массовое явление, слагающееся из совокупности преступных посягательств, направленных против лиц другой национальности, а также на права, законные интересы местного населения.

Создание новой Армении на исторических грузинских и азербайджанских землях и влияние армянской пропаганды на общественное сознание граждан Грузии и Азербайджана остались на периферии научного исследования, нашим обществам в те времена не удалось сохранить историческую память граждан на свои исторические территории, наоборот, произошла трансформация массового сознания.

Несмотря на вековую историю, так называемый «армянский вопрос» не теряет своей актуальности, а наоборот, развивается, приобретает новые формы, виды, требует новых путей решения, и это затрагивает как наш регион, так и весь мир.

Тотальное уничтожение населения стало наиболее эффективным, быстрым, возможно, удобным способом для армян добиться желаемого результата.

Насилие всегда играло и продолжает играть большую, фундаментальную роль в жизни армянского общества. И в этом нет ничего случайного: практически вся история Армении насыщена примерами самых разнообразных методов насилия. Многогранность этого понятия ставит ученых в самых разных областях знаний перед необходимостью обращаться к проблеме его изучения и объяснения.

Международные отношения не остались в стороне от этого армянского феномена, которое используется сегодня в качестве средства для достижения политических целей. Применение насилия, очищение территории от неармян являются неотъемлемыми атрибутами армянской политики, которая представляет собой довольно многообразную, постоянно обновляемую и во многом непредсказуемую сферу.

Войны, акты агрессии, этнических чисток, политических убийств, репрессий по отношению к противникам отмечаются во все периоды истории Армении. Распространенность и опасные последствия насилия делают необходимым теоретическое осмысление ряда проблем, относящихся к практике его применения. Сегодняшняя Армения – доказательство того, что она не может жить в бесконфликтном мире.

Современное политическое насилие Армении принимает более скрытые и неоднозначные формы, приобретает новые черты: становится более ожесточенным и затяжным. Именно поэтому этот армянский феномен требует постоянных исследований под углом зрения конкретной исторической эпохи.

Мартовские события 1918 года в Баку стали звеном в этой кровавой цепи. Так, в течение нескольких мартовских дней мирное мусульманское – азербайджанское население города и его окрестностей подверглось невиданной и страшной карательной акции – резне, избиению, пленению, грабежам, одним словом уничтожению всего и вся со стороны люто бесчинствующих большевистско-дашнакских вооруженных сил. Начавшиеся, на первый взгляд, со случайного инцидента с пароходом «Эвелина», или же провокационного обстрела небольшого отряда Красной Армии, исполнители которого так и остались неизвестны, мартовские события, безусловно имели глубокие корни и причины.

С началом первой мировой войны, особенно после февральской революции 1917 года и развала Российской империи, на Кавказе столкнулись интересы мировых держав, участвовавших в войне. Одновременно перед кавказскими народами открывались большие возможности для реализации своих политико-национальных идеалов и стремлений. Следует признать: в результате многолетней целенаправленной работы армянским идеологам удалось добиться включения «вопроса армянской государственности» в планы западных стран и России относительно будущности Южного Кавказа. При этом самое многочисленное на Южном Кавказе азербайджанское население не удосуживалось внимания ни западных держав, ни, тем более, российских политических сил, которые вообще считали нефтяной Баку не азербайджанским городом.

При таком раскладе отношений как большевики, так и мусаватисты понимали, что все их прежнее сотрудничество носило чисто временный характер, что они уже вступили в непримиримую битву и столкновение неизбежно. Главной же ареной политического противоборства большевиков с «Мусават» должен был стать Баку, так как именно этот город являлся как центром Азербайджанского национального движения, так и основной базой большевизма в Закавказье. Этот момент во многом и предопределил ожесточенность борьбы между двумя антагонистическими политическими силами в Баку, к которой они тщательно готовились. Но готовилась и третья сила – армянские националисты, которые имели весьма прочные политико-экономические и общественные позиции в бакинском обществе и серьезные, далеко идущие планы, составляющие неотъемлемую часть общенациональной армянской «идеи», заключающейся в создании так называемой «Великой Армении» между трех морей – Средиземным, Черным и Каспийским.

С развалом Российской империи в 1917 году начался новый период в истории Закавказья, отмеченный более масштабными конфликтами и войнами и поистине великими историческими потрясениями. За три года, прошедшие с начала первой мировой войны, армяне так и не добились своей непосредственной цели – признания армянской автономии со стороны России, однако сумели эффективно обработать мнение западных политиков и общественности в этом вопросе в свою пользу. Это обстоятельство сыграло немаловажную роль в последующие годы, позволив армянам все же создать свою государственность, если и не на территории так называемых «армянских вилайетов» Турции, то в Закавказье, за счет грузинских и азербайджанских земель. Однако война еще продолжалась и хотя армянские националисты не прощались с надеждами создания «Великой Армении» на обширных территориях Турции, но уже осознали, что при сложившихся обстоятельствах эти планы значительно осложнились, что и заставило их переместить свою основную деятельность на территорию Закавказья, где имелись более благоприятные условия для реализации своей идеи. Так, к марту 1918 года армянам удалось успешно осуществить один из главных своих замыслов – расчистить территории для еще не существующего армянского государства на юго-западе Закавказья – в Карсе, Эриванской губернии, Зангезуре, Гейче, ряде уездов Елизаветпольской губернии, в Карабахе, и в Лорийской области Грузии путем вытеснения, насильственного изгнания и массового истребления мирных жителей – азербайджанцев и отчасти грузин. После большевистского переворота 1917 года в России в результате панического отступления армянских и грузинских частей с Кавказского фронта сотни тысяч армян, до этого постоянно живущих на турецких землях или переселившихся было во временно захваченные русской армией турецкие вилайеты, слились с армянскими беженцами, уже наводнившими указанные выше местности после известных событий 1915 года в Турции. Гигантский поток озлобленного, доведенного до отчаяния армянского населения, руководимого вооруженными отрядами «Дашнакцутюн» и поддержанного тысячами армянских солдат, бежавших с фронта, обрушился на мирное, безоружное местное мусульманское население, которое в кратчайший срок было изгнано с исконных земель. Так, до марта 1918 г. только в Эриванской губернии 199 селений были разорены армянами и вынужденно брошены азербайджанцами (Государственный архив Азербайджанской Республики, ф.894, оп.10, д.80, лл. 49-56). Наличие во всех указанных выше губерниях, уездах и деревнях вооруженных армянских отрядов и на все готовых армянских беженцев, считавших виновниками всех своих бед турок-азербайджанцев, намного облегчило осуществление планов армянских националистов по расчистке территорий, заселенных азербайджанцами. И можно утверждать, что именно в этот период был заложен территориальный фундамент для будущей Армянской государственности.

Обстановка анархии, безвластия и безнаказанности, особенно усилившихся после 1917 года, открывала все новые и широкие возможности армянским националистическим силам для реализации своих замыслов относительно создания собственного государства, границы которого подразумевались гораздо шире уже расчищенных от азербайджанского населения территорий. Борьба продолжалась, судьба будущей «Великой Армении» решалась в городах, в том числе и в Баку.

Уже в начале 1918 года партия «Дашнакцутюн» приступила к осуществлению преступного плана по выдавливанию азербайджанцев с их исконных земель для последующей колонизации армянами (Айдын Балаев. Мартовские события 1918 года в Азербайджане. Тблиси, 2009,с.9)

К началу 1918 года армяне имели устойчивые политические, экономические и общественные позиции в Баку, будучи представленными во всех областях городской жизни. Армяне занимали третье место по численности всего населения города Баку и его окрестностей после азербайджанцев и русских (Документы по истории Баку. 1810-1917. Баку, 1978, с.30). Интересы армянского общества Баку представлял Армянский Национальный Совет, куда входили почти все видные представители армянской знати и элиты. Армяне играли заметную роль в торговле, ремесле, финансах, были посредниками, ростовщиками и преуспевали даже в международных сделках. Предприимчивая армянская буржуазия, еще на заре нефтяного бума в Баку сумевшая ухватить лучшие нефтеносные районы, имела привилегированное положение в нефтяной промышленности города, возглавляя ее главную организацию – Совет Съезда нефтепромышленников, все места в многочисленных учреждениях которого были заняты армянскими инженерами, врачами, конторщиками, счетоводами и т.д.

Армяне занимали ведущие места во всех ветвях и органах городской власти. Армянская церковь в Баку исполняла все те же функции «Эчмиадзина» - «особого теократического образования, успешно заменявшего армянам официальную государственность» (Б.Наджафов. Лицо врага. Ч.1, Баку, 1993, с.12). В Баку действовали местные организации всех армянских политических партий и организаций, в том числе «Дашнакцутюн», кроме того, армяне были членами местных организаций почти всех российских политических партий разного толка и направлений. Особенно сильно они были представлены в большевистской организации, а также в самом Бакинском Совете, который возглавлял также армянин – Степан Шаумян. Этот на первый взгляд субъективный фактор впоследствии сыграл решающую роль в разыгравшейся мартовской трагедии. Будучи довольно известным большевистским лидером, С.Шаумян выделялся своим крайне враждебным отношением к такому марксистскому принципу как право народов на самоопределение, выступая даже против простого его декларирования. Именно за такую позицию В.И.Ленин критиковал его еще в 1914 году: «Не стыдно ли российскому марксисту стоять на точке зрения армянского курятника?» …из армянской слепоты Вы становитесь подручным Пуришкевичей и их национализма» (В.Ленин. Полное собрание сочинений, т.48, с.302). Накануне мартовских событий в газете «Бакинский рабочий» за 15 марта 1918 года было опубликовано письмо В.И.Ленина, где Шаумян также подвергался резкой критике за позицию по национальному вопросу. Однако очень скоро выяснилось, что крайне непримиримое отношение С.Шаумяна к предоставлению автономии народам относилось только к другим народам, в том числе азербайджанскому. А в отношении собственного народа национальные интересы в этом «российском марксисте» брали верх над классовыми. Неслучайно, именно Шаумян должен был выполнить задачу по реализации плана создания армянской автономии на временно оккупированной русскими войсками турецкой территории. В подписанном В.И.Лениным и И.В.Сталином «Декрете о Турецкой Армении» от 29 декабря 1917 года Совет Народных Комиссаров объявил армянскому народу, что «Рабочее и Крестьянское правительство России поддерживает право армян оккупированной Россией «Турецкой Армении» на свободное самоопределение», и Шаумян, назначенный Лениным чрезвычайным комиссаром по делам Кавказа, лично «обязывался» оказывать всяческое содействие армянским организациям «для проведения в жизнь национальной идеи, которую ждал в течение веков угнетенный армянский народ» (Декреты Советской власти. М., 1957, т.1, с.298-299).

Таким образом, Российское правительство – хотя и не царское, а большевистское – декретом от 29 декабря 1917 года, наконец-то, представило Армении долгожданное право автономии на территории Турции, поручив его осуществление новоявленному большевистскому наместнику Кавказа – «русскому марксисту» и «верному сыну армянского народа» Степану Шаумяну. Однако никакой реальной власти для воплощения этой «автономии» в жизнь ни у большевиков, ни у Шаумяна при всех военных возможностях армянских национальных сил и «Дашнакцутюн» в это время не было. Россия сама была охвачена гражданской войной, анархией и разрухой. Бакинская нефть являлась «главным нервом всей российской фабрично-заводской промышленности и транспорта» (Известия Бакинского Совета, Баку, 1918 г., 21 мая), и директивы Москвы требовали от Шаумяна решительных действий для упрочения Советской власти в самом Баку, где решался вопрос жизни и смерти большевистской власти во всем Закавказье. Неслучайно, что именно в это время большевистские лидеры всерьез вынашивали планы по отторжению Баку и других прикаспийских территорий Бакинской губернии от Азербайджана с последующим их включением в состав Российской Федерации. Идея отторжения Баку от Азербайджана была выгодна и партии «Дашнакцутюн», поскольку облегчала реализацию ее планов по включению обширных территорий Бакинской и Елизаветпольской губерний в состав будущего армянского государства Закавказья.

Позиции армянских националистов и большевистской организации Баку, костяк которой составляли также армяне, совпадали и в непримиримом отношении к азербайджанским национальным силам во главе с «Мусават» с его стремлением к независимости. Они оказались абсолютно солидарны и в вопросе разгрома азербайджанских национальных сил в Баку, и в уничтожении социальной базы этих сил – мусульманского населения. Так, Шаумяна, открыто заявлявшего в газете «Бакинский рабочий» в феврале 1918 года: «Мусаватисты, желающие автономный Азербайджан, получат в итоге груду развалин» (Бакинский рабочий, 1918 г., 17 февраля), полностью поддерживал Армянский Национальный Совет, лихорадочно собирающий армию, которая и должна была превратить Азербайджан в «груду развалин». Организацией армянского армейского корпуса и отправкой воинов-армян на Кавказ занимались и высшие армянские военачальники, находившиеся в Петрограде. Так, для нужд армянского корпуса были отправлены несколько бронепоездов, автомобилей, технических средств и снаряжений, санитарный поезд. 6 февраля 1918 года в Баку прибыл генерал-майор Иван Баграмян, а 7 марта приехали генералы Ростом Зарьян и Акоп Багратуни. (Армянский Вестник, Ереван, 1999 г., № 1-2 (электронный вариант). Стремясь задержать в Баку армянских солдат, возвращавшихся с фронта, и использовать их в готовящемся вооруженном сражении, Армянский Национальный Совет в начале марта 1918 года обратился с воззванием «К армянским воинам» и в слегка завуалированной форме призвал их держать оружие при себе и быть готовыми применить его везде, где этого потребует защита интересов армянской нации (ГАППОД АР, ф.276, оп.8, д.155,л.8).

Одна из первых масштабных операций армянских формирований по этнической чистке территории Закавказья от азербайджанцев была осуществлена в Эриванской губернии. С 17 по 21 февраля 1918 года регулярные армянские вооруженные формирования под командованием полковника Пирумова, применив артиллерию, стерли с лица земли в этой губернии 21 азербайджанское село (Закавказский Сейм. Стенографический отчет. Тифлис, 1919, 7 марта 1918 г., с.5). В целом же в период с начала 1917 года по март 1918 года в Эриванской губернии было разграблено и уничтожено 197 азербайджанских сел.

Одновременно шло формирование существующих и новых частей Красной Армии Бакинского Совета, вопросами призыва и записью в ряды которой занимался Авакян. Результаты были весьма впечатляющими: 10-12-тысячная армия, созданная под названием «Красная гвардия», на 70 процентов состояла из армян. Начальником штаба Красной Армии был полковник царской армии, командовавший дашнакскими формированиями, и член партии «Дашнакцутюн» З.Аветисян, а командирами бригад и сводных отрядов – полковник царской армии Казаров, печально знаменитый своими зверствами над азербайджанским населением Амазасп, А.Амирян и др. Таким образом, в марте 1918 года, по свидетельству самого Шаумяна, у большевиком уже были вооруженные силы численностью около 6 тысяч человек, а у «Дашнакцутюн» 3-4 тысячи национальных частей», которые также были в распоряжении большевиков.

В вооружении у Красной Армии и армян также недостатка не было, поскольку все оружие и снаряжение, поступавшее на имя Советского правительства из Персии и Средней Азии, передавалось большевикам и дашнакам. Не довольствуясь этим С.Шаумян в письме И.Сталину от 16 марта 1918 года просил СНК РСФСР ассигновать 10 миллионов рублей на нужды Военно-революционного комитета Кавказской Армии (Большевики в борьбе за победу социалистической революции в Азербайджане. Документы и материалы. 1917-1918 гг. Баку, 1957, с.318).

Центральным оружейным складом армянского оружия стали заводы миллионера Манташева и других крупных армянских нефтепромышленников, а также подвалы армянской церкви в Баку.

27 марта на пароходе «Эвелина» в Баку из Лянкярана прибыла небольшая группа офицеров и солдат мусульманской дивизии для участия в похоронах своего сослуживца, сына известного азербайджанского миллионера и мецената Гаджи Зейналабдина Тагиева, трагически погибшего в результате неосторожного обращения с оружием. 29 марта отряд, собиравшийся отправиться обратно в Лянкяран, был задержан и затем обезоружен большевиками, которые якобы хотели избежать вооруженного противостояния и кровопролития в городе. То, что несколько десятков вооруженных мусульман при всем желании не смогли бы что-либо предпринять при наличии в городе многотысячных армянских и красноармейских частей, во внимание не принималось. Напротив, воспрепятствование мирному уходу из города единственной вооруженной группы мусульман выдавало намерение большевиков спровоцировать азербайджанцев на ответные действия, и, таким образом, развязать против них настоящую войну.

На этот раз провокация удалась. Один из главарей армянского зверства С.Шаумян позднее отмечал: «Мы шли сознательно на это. Если б они взяли верх в Баку, город был бы объявлен столицей Азербайджана» (С.Шаумян. Избранные произведения, т.2, М., 1978, с.246). Разоружение азербайджанских военнослужащих, к тому же собирающихся отплыть в Лянкяран, вызвало возмущение азербайджанского населения Баку и его окрестностей, оказавшегося фактически безоружным и беззащитным перед расквартированными в городе многотысячными вооруженными армянскими формированиями. Утром 30 марта 1918 года в различных районах города стали возникать стихийные митинги протеста азербайджанцев, участники которых требовали возвращения конфискованного у азербайджанских военнослужащих оружия, или же одновременно разоружения армянских формирований в Баку. Все предпринятые представителями азербайджанской национальной элиты и политических сил попытки для предотвращения дальнейшей эскалации напряженности в городе в конечном итоге не достигли цели (См. подробно: А.Балаев. Азербайджанское национальное движение…; Февральская революция…; Б.Наджафов. Лицо врага. Ч.II, Баку, 1994;). Газета мусаватистов «Ачыг сез» обратилась к населению с призывом не поддаваться эмоциям, но тем не менее война началась.

Центр и все без исключения мусульманские части города подверглись вооруженной атаке многотысячных большевистско-армянских военных формирований и бомбардировке с аэропланов, а выдвинутые к берегу корабли Каспийской флотилии вели по ним прицельный огонь из своих орудий. 31 марта 1918 года представители азербайджанского населения обратились к Бакинскому Совету, лично к Шаумяну с просьбой прекратить избиение беззащитных мусульман, вывесив белые флаги в знак полной капитуляции. Не довольствуясь капитуляцией азербайджанцев, большевики и дашнаки предъявили «Мусават» и Мусульманскому Национальному Совету ультиматум, в котором от последних требовалось «открытое и безоговорочное признание власти Бакинского Совета, выведение за пределы Баку и его районов азербайджанской воинской части «Дикой дивизии», а также принятия срочных мер для открытия железнодорожного пути от Баку до Тифлиса и от Баку до Петровска» (Большевики в борьбе…с.333). «Некоторые из этих требований носили заведомо абсурдный характер. Так, азербайджанцы и их политические организации даже при желании не могли обеспечить бесперебойное функционирование железной дороги Баку-Петровск, поскольку они не контролировали эту железнодорожную линию на всем ее протяжении. Что же касается требования о выводе с территории Баку азербайджанских военнослужащих, то именно большевистско-дашнакские лидеры Бакинского Совета не позволили им покинуть пределы города буквально накануне мартовских событий» (А.Балаев. Февральская революция …с.35).

Тем не менее, ради прекращения кровопролития и сохранения жизни мирному азербайджанскому населению города ультиматум в тот же день был принят руководством «Мусават». Однако, несмотря на «объявленное перемирие», погромы мусульманских кварталов города, поджоги и истребление людей на дорогах и в пригородных селениях армянскими вооруженными бандами продолжались, к тому же при полном попустительстве руководства Бакинского Совета, которое выдвигало все новые и новые требования. Не возымели результатов и действия персидского консула, пытавшегося вмешаться в ход событий и предотвратить кровопролитие, в котором гибли и его сограждане – персидско-подданные, которых, как выяснилось позже, оказалось немало среди жертв мартовских событий.

В конечном итоге массовое истребление мусульман было прекращено не самим Бакинским Советом, лишь 2 апреля (21 марта) официально согласившимся на перемирие с азербайджанцами, а по категорическому требованию Туркестанского 36-го полка и благодаря угрозам русских моряков-каспийцев, уже разобравшихся в ситуации, в противном случае выйти из подчинения Бакинского Совета. Моряки пригрозили, что откроют стрельбу из пушек по армянской части, если армяне не прекратят избиения мусульман, и военные пароходы «Ардаган» и «Красноводск» подошли к пристаням, расположенным в восточной части города. Также возымело результат «энергичное вмешательство» председателя Исполнительного комитета Джапаридзе после «четырех кошмарных дней» (ГАППОД АР, ф.277, оп.2, д.14, л.51).

Начавшиеся вечером 30 марта 1918 года азербайджанские погромы продолжались фактически в течение недели, три дня из которых особенно отличались массовым характером резни и грабежей азербайджано-мусульманского населения города со стороны безудержно и люто свирепствующих дашнакских отрядов.

«На улицах Баку и его окрестностях в эти дни погибло больше народу, чем за все время боев в Петрограде в феврале 1917 года или во время «бескровного» большевистского переворота в октябре. Если исходить из числа жертв мартовские события были одним из наиболее страшных эпизодов в ходе российской революции» (Майкл Смит. Память об утратах и азербайджанское самосознание. Азербайджан и Россия: Общество и государство. Москва, 2011, с.95). Точное число погибших в дни мартовских событий установить, конечно же, невозможно, особенно если учесть, что большевистско-дашнакские отряды в первые 3-4 дня с начало событий не позволяли азербайджанцам хоронить своих убитых, а количество трупов было столь велико, что процесс их уборки с улиц города, дворов и домов продолжался несколько дней и проводился разными группами лиц. Как свидетельствуют документы, многие трупы мусульман, как в дни событий, так и после, выбрасывались армянами в горящие дома, колодцы и в море.

Приводятся разные цифры о числе погибших в ходе мартовских событий, которые резко разнятся между собой. Так, сам С.Шаумян, один из первых предпринявший попытку дать оценку произошедшим трагическим событиям, которые он обозначил как «гражданскую войну», в отчете, отправленном 13 апреля в Москву, в Совнарком, указывал, что «число убитых более трех тысяч с обеих сторон» (С.Шаумян. Избранные произведения. с.245). Сами армяне представляли эти события как борьбу за власть между большевиками и мусульманами, а армянский епископ в Баку Баграт утверждал, что будто в кровавые мартовские дни было убито всего одна тысяча человек: 300 армян и русских, 700 мусульман (ГАППОД АР, ф.276, оп.9, д.3, л.25). Как уже отмечалось, в дни мартовской трагедии среди погибших мусульман было огромное число персидско-поданных, и иранские газеты, ссылаясь на свежие сведения своих сограждан, которым удалось сразу после событий возвратиться на родину, утверждали, что «в течение 3-4 дней войны было убито более 2000 человек, около 500 из которых были иранцами».

Отмечалось также, что среди погибших был и 21-летний брат самого персидского консула. Однако сам консул Мохаммед С.Марагаи позже называл другую цифру, подчеркивая, что «только организованной им комиссией были собраны с улиц и дворов и похоронены трупы более 5000 убитых мусульман-иранцев и не иранцев». Как видно, все мыслимые человеческие преступления и страдания сконцентрировались в кровавой трагедии, разыгравшейся в Баку. Поражает масштаб и безнаказанность действий армян, цинизм и жестокость, с которыми эти действия совершались. Целью преступления было очищение города от азербайджанского населения для того, чтобы в последующем объявить этот город чисто армянским, территорией «армянской цивилизации».

М.Э.Расулзаде, охарактеризовав произошедшую трагедию как национальную резню, отмечал, что число уничтоженных мусульман доходило до 10 тысяч человек, подавляющую часть которых составляли рабочие и обездоленные слои населения, среди них тысячи женщин, детей и людей, не способных носить оружие (ГА АР, ф.894, оп.10, д.148, л.30). Уже после расследования мартовских событий, согласно обобщающему отчету Чрезвычайной Следственной Комиссии, было названо наиболее вероятное число погибших среди только тюрко-мусульманского населения: 11 тысяч человек. Более точное число – 12 тысяч человек – было указано чуть позже (ГАППОД АР, ф.277, оп.2, д.27, лл.16-24.).

Было бы ошибкой считать, что геноцид азербайджанцев в Баку произошел стихийно: он был тщательно организован, в том числе с идеологической и психологической точек зрения, и подготовлен годами раньше. Планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны в соответствии с армянской национальной идеей оправдывались всеми слоями армянского общества. Действия армянских формирований - это преступление не только против азербайджанского народа, но и против мира, поскольку они привели к нарушению принципа мирного сосуществования народов и государств, многочисленным человеческим жертвам, неимоверным страданиям мирного населения, в том числе женщин и детей.

Ужасающие размеры зверств в отношении азербайджанцев не оставили безучастными ни одну из политических сил, действовавших в то время в городе. Меньшевистская газета «Наш голос» так описывала картину тех дней: «Всюду трупы – искореженные, изуродованные, обезображенные… Сильно пострадала мечеть «Таза пир» от артиллерийских обстрелов… Широкие массы исполнены гнева и ненависти, перерастающих в чувство яростного мщения, с которым не так-то легко будет справиться» («Наш голос», 1918 г., 24 марта). Не питавшая никаких симпатий к азербайджанцам и партии «Мусават», эта газета также квалифицировала мартовские события как национальную резню, за что сразу была закрыта постановлением так называемого «Комитета революционной обороны» «ввиду появившихся в ней не отвечающих действительности оценке событий и явно тенденциозных статей» (Известия Бакинского Совета, Баку, 1918 г., 9 апреля).

Все азербайджанцы – члены различных политических партий левого толка и идейные союзники большевиков понимали и признавали, что под предлогом борьбы с мусаватистами дашнакско-большевистские отряды фактически вели целенаправленное уничтожение мирного азербайджанского населения. Азербайджанский большевик С.М.Эфендиев подчеркивал, что во время мартовских событий «дашнаки уничтожали не только мусаватистов, но всех мусульман вообще… Ход событий создал такое положение, при котором товарищи, стоявшие во главе Совета – Шаумян, Джапаридзе и другие, сами стали узниками дашнаков» (Жизнь национальностей. Москва, 1919 г., 6 июля). Н.Нариманов в письме Шаумяну и Джапаридзе подчеркивал, что «эти события запятнали и очернили Советскую власть» (Н. Нариманов, Избранные произведения, Баку, 1989, т.II, с.123). А газета азербайджанской организации «Гуммет» писала: «Мы, оставаясь большевиками, не позволим в то же время, чтобы напрасно пролитая кровь мусульманской бедноты осталась без последствий. Всеми силами мы будем стараться выяснить все те подлости, которые были совершены по отношению к мусульманам» (Гуммет, Баку, 1918 г., 3 апреля).

Бакинский Совет, в чьих руках оказалась реальная власть, сразу распустил городскую Думу, возглавляемую Ф.Х.Хойским, ликвидировав тем самым последний оппозиционный Совету орган в Баку. Как бы открещиваясь от позора и ответственности за пролитую мусульманскую кровь и одновременно избавляясь уже от единственного конкурента в борьбе за власть, большевики устранили Армянский национальный совет от управления, проармянские газеты были закрыты, а вооруженные формирования дашнаков были частично разоружены, частично влились в состав Красной Армии (Бакинский рабочий, Баку, 1918 г., 20 апреля).

Через пять месяцев после трагических мартовских событий, в тяжелейших и сложнейших политических условиях, в силу невероятных усилий и огромной воли, применив всю мощь своих политических, организаторских, дипломатических талантов, видные представители азербайджанской национальной элиты, руководители партии «Мусават» совместно с вооруженными силами Азербайджана при решительной поддержке турецких войск – Кавказской Исламской Армии, возглавляемой турецкими военачальниками, 15 сентября 1918 года освободили Баку от так называемых сил «Диктатуры Центрокаспия».

Итак, комиссией общее число убитых было указано 8988 человек. К этой цифре прибавили еще 3572 человек, «пропавших» или «исчезнувших». 357 из них вскоре были «найдены» живыми и невредимыми. Таким образом, предполагая и вычисляя, округляя и обобщая число «жертв обоих категорий – убитых и пропавших», Анкетная Комиссия получила «весьма солидную цифру в 12560 человек» (Б.Ишнахян. Великие ужасы в гор.Баку, Тифлис, 1920, с.29-30).

28 мая 1918 года на первом заседании Национального Совета, созданного азербайджанской фракцией после роспуска Закавказского Сейма, Азербайджан был провозглашен суверенным государством. Был принят «Акт о независимости Азербайджана», юридически закреплявший факт создания нового демократического государства. На этом же заседании было сформировано первое правительство Азербайджана, председателем которого стал Ф.Х.Хойский, министром иностранных дел – М.Г.Гаджинский, министром юстиции Х.Б.Хасмамедов и т.д.

Азербайджанская Демократическая Республика в 1919 и 1920 годах отметила 31 марта как общенациональный день скорби. Отдавая дань памяти всех жертв, погибших мученической смертью в Баку в дни мартовских трагедий, а также в Шамахе, Губе и других регионах республики, следует считать их, по определению М.Э.Расулзаде, одновременно «жертвами и мучениками идеалов свободы и независимости Азербайджана».

Безнаказанность вышеуказанных армянских зверств против мирного азербайджанского народа привела к новым посягательствам армян теперь уже и на Азербайджанскую государственность. Оккупация Нагорно-Карабахской области и прилегающих к ней районов Азербайджана является доказательством тому. Ныне 20 процентов исторической территории Азербайджана оккупирована, более миллиона азербайджанцев являются беженцами.

Причиной такой политики Армении и действий армян против соседнего народа является древняя армянская идеология, главная цель которой - создание «Великой Армении» на территории Азербайджана, Турции и Грузии.

Армянская идеология на протяжении веков была сформирована армянскими историками на ложной исторической основе. Эта ложная идеология стала основной доктриной всего армянского народа. Популистские утверждения о «принадлежности Армении определенной части исторических областей Грузии, Азербайджана и Турции», присвоение армянами культурного достояния грузинского и азербайджанского народов порождено их стремлением возвеличения собственной нации в глазах мирового сообщества.

Принято считать, что популизм как явление характерно исключительно для политического деятеля. Однако он стал политическим оружием для целого армянского народа. Многие ученые посвятили этому армянскому феномену свои исследования, отмечая, что суть этого явления остается неуловимой: никто не представляет себе в точности, что же это такое: его смысл ускользает, не поддается определению. Возникнув как армянская идея, он стал народным движением в борьбе против тех народов, которые приютили их, видоизменялся и появлялся на политической арене в качестве «нового курса», новых действий в соответствии с новым временем, но суть остается прежней – демагогия преподносится мировому сообществу как историческая правда.

Важными элементами на пути строительства из земель сопредельных народов национального армянского государства стали: фальсификация истории, национальный популизм, постоянное подогревание националистических страстей, поиск «врагов» в среде ближнего, психологическое давление на умы и сердца людей, заставляющее их быть единым воплощением нации. Природа армянского национального, народного популизма и национализма связана с наличием консолидирующей идеи, и зиждется на исторической демагогии. Армянский этнопопулизм превратился в метод политической борьбы, целью которого является сохранение и расширение приобретенного армянского геополитического пространства.

Армянский этнопопулизм является идеологией, это постоянно лавирующий тип армянского мышления, проявляющийся в различных исторических условиях в результате возникновения особой политической ситуации. С точки зрения политической психологии армянский этнопопулизм характеризуется недоверием и подозрительностью ко всем соседям, проникнут враждебностью ко всему чужому. Он весь «анти» - антитурецкий, антиазербайджанский, антигрузинский, при необходимости антироссийский и т.д.

Как свидетельствует история, популизм исчезал, растворяясь в более устойчивых идеологиях и движениях. Один из путей вел к национализму. Армянский этнопопулизм на протяжении истории реформировался в соответствии с политической погодой. Армянский этнопопулизм является идеологией, исходящей из признания народом главной ценностью ложной истории, в противовес объективной истории других народов и государств.

Армянский этнопопулизм является массовым чувством армянского народа, на основе которого вырабатывается историческая обида на соседей, мобилизуется гнев, который в определенных историко-политических условиях перерастает в агрессию. Это моральный и идеологический курс, своего рода «политическая доктрина» руководителей армянского народа. Результатом этого армянского мышления были трагические для азербайджанского народа мартовские дни 1918 года. Безнаказанность породила новые трагедии, войну против Грузии в декабре 1918 года, затем советское тихое, ползучее армянское этническое продвижение по азербайджанским и грузинским историческим областям, затем вновь агрессия, Карабахская кровопролитная война и Ходжалинская трагедия, стремление захвата Самцхе-Джавахети и открытая армянская идеологическая подготовка мирового сообщества к новому армянскому рывку в грузинском направлении. Это не полный перечень армянских действий против соседних народов и государств, и данная цепь, без сомнения, продолжится в будущем, если это геополитическое пространство не исчезнет с политической карты мира.