Баку, 19 мая, Гюнель Алыева, АЗЕРТАДЖ

Дом-музей Мир Теймура Мамедова, известного в Азербайджане керамиста, графика, живописца, не просто сохранил дух прошлого – он превратился в уникальное пространство, где стены говорят, а тишина наполнена смыслом.

Этот дом, спрятанный в самом сердце Ичеришехер, невозможно спутать с другим. Его фасад — словно ожившая фантазия художника: сотни керамических плит, каждая из которых представляет собой самостоятельное произведение искусства. Все стены трехэтажного здания – и снаружи, и во внутреннем дворе – украшены плиткой, маленькими барельефами, забавными образами мужчин и женщин, фигурками животных, знаками зодиака, символами, мифическими существами, которые сливаются в гармоничную мозаику смыслов, превращая стены в живую галерею.

А внутри дома – узкие коридоры, тишина, мастерская с инструментами, словно оставленными всего минуту назад, книги и записки — все хранит в себе тепло рук мастера, дыхание творчества. АЗЕРТАДЖ представляет интервью с художником Мир Теймуром Мамедовым.

– Ваш дом — это настоящее произведение искусства. Когда и как у вас возникла идея превратить личное пространство в живое произведение искусства? И что вы чувствуете, когда человек впервые входит в ваш двор и замирает от удивления?

– Все, что мы сегодня знаем о древних цивилизациях, о прошлом тысячелетии, дошло до нас благодаря артефактам — керамике, петроглифам, резьбе по камню. Эти следы времени сохранили облик ушедших эпох, и именно через них мы можем изучить нашу историю. Я понял, что накопленные мной знания можно и нужно передавать, в том числе через искусство и социальные сети.

Но, к сожалению, несмотря на то что сегодня у нас есть доступ ко множеству источников, увы, молодежь почти не читает. А если и читает, то зачастую что-то поверхностное, случайное. Это в свою очередь, результат низкого уровня масс-медиа. Особенно остро ощущается нехватка глубокого контента, связанного с историей тюрков, с нашими корнями, традициями, с тем, что сделало нас известными в мире как уникальный народ.

Основополагающие принципы тюркской цивилизации прошли через века, но, к сожалению, ими интересуется лишь узкий круг — мои ученики и люди, которые читают мои статьи. Но это не повод сдаваться. Вспомним великого просветителя Гасан бека Зардаби, который в начале XX века на собственные средства издавал первую азербайджанскую газету «Экинчи». Он никогда не сдавался.

Мое стремление понять собственную историю — это то, что сделало меня тюрком не по крови, а по осознанию. Родиться тюрком — еще не значит им быть. Это внутреннее состояние, способ мышления, соединение своего микромира с макромиром. Именно это ощущение я и стремился вложить в свое пространство.

Люди, впервые попадая в этот дом, всегда испытывают сильные эмоции. Они чувствуют, что оказались не просто в красиво оформленном дворе, а в особом месте — месте силы, истины и знания. Здесь совсем другая энергетика. Когда они гуляют по дому и рассматривают все, я не мешаю, не навязываюсь — и люди, словно по велению души, просто садятся и погружаются в какой-то внутренний релакс.

– Вы работаете в самых разных жанрах - от миниатюры до скульптуры. В каком из них вам проще всего говорить с миром?

– Мне проще говорить на том языке, который доступен для меня. Если у меня под рукой бетон – я работаю с бетоном. Есть бронза – работаю с бронзой. Я никогда не ставил себе ограничений: если чего-то нет, значит, работать нельзя. Напротив – для меня любой материал становится инструментом выражения. Идея рождается из всего: из музыки, беседы с умным человеком, прогулки, движения. Все, что вызывает во мне внутренний отклик, может стать началом творческого процесса. Я не жду вдохновения — я в нем живу.

– Есть ли у вас работа, которая до сих пор вызывает у вас сильные эмоции, словно вы только что ее завершили?

– Это, скорее образ из литературы. На самом деле, каждая работа, которую я создаю, должна вызывать эмоции – во мне и в зрителе. Если она этого не делает, значит, я напрасно потратил время. Выделить какую-то одну не смогу – их слишком много.

– Вы учились в Академии имени Мухиной. Как повлияли на вас годы, проведенные в Санкт-Петербурге?

– Я поехал туда с одной целью — научиться лучше рисовать, освоить архитектурные и скульптурные приемы русской школы, которая, по сути, основана на классике итальянского Возрождения. Я хотел получить доступ к уникальным знаниям, которые хранились в библиотеках. И взял оттуда все возможное.

– В ваших работах часто встречаются древние тюркские тамги. Что они значат лично для вас?

– Тамги — это зашифрованные знания, метки, духовные вехи, оставленные предками и развитые в наших тюркских историях. Тамга имеет множество ответвлений и распознавания, но их объединяет одно – носитель тюркского духа и это очень важно.

– Вы много лет изучаете историю тюркского народа. С какими открытиями, сделанными в процессе этой работы, вы не могли смириться, или наоборот – были глубоко потрясены?

– Самое ценное для меня – это то, что моя почти пятидесятилетняя работа вдохновила других задуматься о тюркском наследии и обратиться к нему в своем творчестве. Один из ярких примеров – Елена Пономарева из России. Она была далека от академического искусства, но благодаря моим рассказам о тюркском мире она заинтересовалась этой темой, начала исследовать ее и делиться своими открытиями с другими. Она буквально влюбилась в тюркский мир, а это значит, что мне удалось приоткрыть для нее завесу над тем пластом истории, который долгое время намеренно скрывался – еще с первых лет существования Советского Союза.

Со временем этот процесс перешел в новую фазу – искажение и подмена истории тюркских народов. Ведь до недавнего времени, например, в Венгрии многие не воспринимали себя как часть тюркского мира – ни как кыпчаки, ни как потомки тюрок вообще. Но затем произошло пробуждение национального самосознания: осознания принадлежности к великому тюркскому наследию. Та же ситуация и с гагаузами, и с якутами – на разных уровнях происходил внутренний поворот к истокам.

Советская система целенаправленно отрезала народы от их корней. Возьмем, к примеру, чувашей – их практически вычеркнули из тюркского контекста. Только благодаря археологическим раскопкам, в частности находкам керамики в курганах, удалось доказать их древнюю тюркскую принадлежность. Эти находки стали важнейшим аргументом в восстановлении исторической справедливости.

– Какой след вы хотите оставить после себя – как человек, как художник, как хранитель истории?

– Думаю, я уже оставил заметный след, что даже та самая Елена Пономарева – человек, посвятивший себя тюркологии, - в знак признательности подарила мне несколько покрывал, вышитых тюркскими тамгами. Разве это не результат? Более того, многие художники – из Казахстана, различных регионов России и других Республик СНГ – сегодня начинают всерьез интересоваться тюркской темой. Я чувствую, что именно мои усилия сдвинули этот процесс с мертвой точки, пробудили в людях тягу к корням.