Баку, 7 июня, Лейла Мурадзаде, АЗЕРТАДЖ

Нынешний юбилей театра в нашей стране и вдохновляет, и обязывает. Например, я абсолютно уверен, что наша страна готова побороться за право принять Театральную Олимпиаду.

Об этом в интервью АЗЕРТАДЖ сказал известный театральный режиссер Тарлан Расулов.

Тарлан Расулов – основатель первого в Азербайджане интерактивного театра dOM, автор метода спонтанной актерской игры, руководитель лаборатории экспериментального театра при Союзе театральных деятелей Азербайджана, педагог Азербайджанского государственного университета культуры и искусств, переводчик, продюсер,автор и режиссер социально-театральных проектов, созданных при поддержке ЮНИСЕФ, УВКБ ООН, Института Гёте, Британского Совета и др., член Союза театральных деятелей Азербайджана, Европейской сети переводов драмы EURODRAM, Восточноевропейской платформы исполнительских искусств, Гильдии профессиональных кинорежиссеров Азербайджана, региональный управляющий редактор раздела азербайджанского театра международного театрального портала The Theatre Times, участник и лауреат международных театральных фестивалей, эксперт и спикер международных форумов и конференций.

- Почему Вы решили посвятить свою жизнь театральному искусству?

- Как в анекдоте: «А почему бы и нет?!». Тут можно только отшутиться, потому что если всерьез воспринимать себя в искусстве, называть свою работу «служением» и приходить в театр, как к алтарю, с мыслью о том, что ты посвящаешь себя искусству (обычно добавляют – святому), то… это, по-моему, патология. Вообще, перефразируя крылатую фразу, когда я слышу словосочетание «творческий человек» или «творец», я хватаюсь за пистолет. Поскольку дело происходит в театре, то, разумеется, бутафорский. Творец в этом мире один, а мы все можем и должны созидать, т.е. работать. И театр – это работа. Со своими особенностями, но работа, а не просто приятное времяпрепровождение, как думают многие, кто приходит в эту профессию. Есть такое выражение «кривая выведет». Мой путь к театру был сложносочиненным. Родившись в семье актера, вокалиста и педагога Агшина Расулова, наблюдая тяготы, несправедливости и муки тех, кто решил связать свою жизнь с искусством, я был уверен, что чаша сия меня минует. Тропа искусства, а театральное поприще в особенности, – это зона повышенного риска. Здесь легко подорваться и потерять себя. У нас в доме всегда собиралось много людей искусства, и я с детства наблюдал и слушал их разговоры, следил за тем, как профессия налагает на них отпечаток. В театре много драм и даже трагедий не только на сцене, но и за кулисами. Но поистине нет ничего иного, что может сравниться с радостью прикосновения к чему-то, что не стоит даже пытаться сформулировать, но что существует только в сфере творчества и искусства. Это непередаваемо и это манит. Детство, прошедшее в павильонах «Азербайджанфильма», конечно же, «приговорило» меня к творческой стезе, хотя я и противился этому. После окончания школы для очистки совести и самопроверки успешно сдал экзамены в Азербайджанский технический университет, хотя уже тогда чувствовал, что это не мое. А что мое, где она та самая точка приложения моих способностей и качеств, – не сознавал. И отправился набираться жизненного опыта в армию. Служил в ограниченном советском контингенте в Германии, и эти два года подарили мне невероятный опыт постижения человеческой психологии. Каких только персонажей и типажей я не встречал! А вернувшись в родной Баку, который, как мне тогда казалось, изменился за два года до неузнаваемости, я понял, что изменился и сам. В «автобиографию» вмешался Его величество случай, позволивший мне освоить все, без преувеличения, театральные профессии: от рабочего сцены и актера до директора театра и худрука. Именно поэтому сегодня я имею возможность передать своим студентам в Лаборатории экспериментального театра при Союзе театральных деятелей и Азербайджанском государственном университете культуры и искусств именно практические знания, которых нет в учебниках и интернете. Что же касается «посвящения своей жизни театральному искусству», то правильнее начинать утро с того, а нужно ли это «посвящение» собственно искусству? Полезное упражнение, помогающее пригасить собственное эго.

- Какие актуальные проблемы в настоящее время затрагивает театр? Как Вы считаете, насколько высок интерес зрителей к театру? Можно сказать, что театр все еще жив?

- Как мы убеждаемся год от года, слухи о смерти театра оказываются сильно преувеличены. Даже период пандемии, на время которого на театры навесили амбарный замок, не убил это искусство и зрительскую потребность в нем. Как говорил один из чеховских персонажей, «без театра нельзя». Театр жив, иначе бы сейчас не было бы нашего разговора, но он и мертв одновременно. Этакий «театр Шредингера». Собственно, этому и посвящен мой театральный манифест, опубликованный в этом году. Иной раз под видом театра мы наблюдаем «живого мертвеца». Сами того не сознавая, мы стали свидетелями перерождения театра в кино. Хотя по инерции и утверждается, что театр жив, мы видим на сцене безжизненное искусство. Что предлагается зрителям во время спектакля? Заранее сделанная интерпретация, найденная во время репетиций и «закреплённая» многократным повторением. О какой «живости», живительности в таком случае может идти речь? Очевидно, что спектакль не создается и не исполняется вживую «здесь и сейчас» перед зрителем, как это привычно утверждается. А ведь только живой театр способен преображаться и преображать человека. Театр, конечно, может затрагивать проблемы эпохи, но гораздо важнее, чтобы он затрагивал мысли и души как самих людей театра, так и зрителей. А уж какой вид будет иметь театр – школы, храма, трибуны или зеркала, не суть важно, главное – чтобы он был, как сказано у Пастернака «живым и только до конца». Именно живой, а не «пластмассовый» театр вызывает подлинный интерес зрителей, независимо от места жительства, уровня образования и прочих анкетных данных. Вернувшись недавно с Театральной олимпиады в Будапеште, где мне довелось общаться с коллегами из разных стран (а это отличный способ проверить правоту собственных мыслей), я убедился, что все мы, театральные люди, независимо от наших эстетических предпочтений и воззрений, тревожимся по одним и тем же поводам, претерпеваем одни и те же проблемы и кризисы. Поддержание в театре жизни – вечная проблема. Но может быть в этой непрестанной битве с омертвением и есть источник вечной жизни театра?..

- Недавно Вы стали резидентом Дома творчества «Переделкино» (как раз там, где находится дом-музей Пастернака, которого вы упомянули). Как атмосфера, царящая в этом знаменитом месте, повлияла на Ваши творческие планы? Может быть у Вас зародилась какая-то идея спектакля, связывающая российские и азербайджанские театральные коллективы?

- Пребывание в Переделкино оказалось любопытным опытом. От ваших коллег-журналистов я узнал, что стал первым азербайджанским театральным деятелем, заслужившим это «резидентство». Переделкино оказалось местом, с одной стороны, покоя и безмятежности, к которым располагает природа, а с другой – пространством, которое каждый дорисовывает своей фантазией и воображением. Это неброское место, к нему нужно приспособиться, приглядеться. Его красота и тональность приглушены. Здесь тени советской эпохи, призраки выдающихся имен – Пастернак, Чуковский, Искандер, Айтматов, Ибрагимбеков и др. – сочетаются с так называемым новоделом и некоей стилизацией, заигрыванием с прошлым веком. Это не всегда получается удачно и, конечно, Переделкино, пережив этап запустения, только-только оживает и преображается. Но «гений места», действительно, сделал свое дело, и мне удалось провести время с толком: завершить работу над драматургическим материалом, провести онлайн-репетицию нового спектакля, продумать и оформить несколько театральных инициатив, направленных на развитие театрального искусства в нашей страны и интеграцию азербайджанского театра в мировой театральный контекст. Жду возможности представить их новой команде нашего Министерства культуры. Удалось обсудить и два театральных проекта, которые, действительно, как вы верно заметили, могли бы связать наши страны. Театр ведь прекрасный пример «мягкой силы», влияние которого на международные отношения не стоит недооценивать, что, кстати, всегда сознавал наш общенациональный лидер Гейдар Алиев, столетие которого символически совпало с 150-летним юбилеем нашего национального профессионального театра. Театр, однако, пространство суеверий и любит тишину до поры до времени, но надеюсь и уверен, следующее наше интервью будет посвящено как раз этим воплотившимся театральным проектам.

- Не могу не спросить о спектакле, посвященном юбилею Максуда Ибрагимбекова…

- Красивая дата 88-летие Максуда Ибрагимбекова стала отправной точкой для спектакля «Уютное место в сквере». Эти две восьмерки как двойная бесконечность таланта автора и литературно-художественного мира, который он создал. Казалось бы, в основе инсценировки, подготовленной драматургом Исмаилом Иманом, только три рассказа Максуда Ибрагимбекова, а по факту там уместился целый мир. Признаюсь, после премьеры спектакля в Центре Гейдара Алиева мне было приятно услышать от разных зрителей, что спектакль стал для них погружением в мир собственных воспоминаний и путешествием во времени. Это именно то, чего нам и хотелось достичь: погрузить зрителя в сад воспоминаний, в котором бы расцвели и перемешались личные картины прошлого и прежняя жизнь и нравы, так живо и зримо описанные Ибрагимбековым. Это значимо в любом деле, но для этого спектакля это было особенно важно – взаимопонимание и то самое, всегда желанное нахождение на одной волне, – волне памяти, эмоций, мировосприятия. Спектаклю и зрителям повезло с актерами – Мелек Аббасзаде, Эльшан Рустамов и Шахин Новрасли, которого я хочу отметить особо, ибо он, всемирно известный пианист решился поистине выйти из зоны комфорта и дебютировать в качестве актера, – это настоящий «dreamteam», команда мечты. Как говорилось в сказках «Тысячи и одной ночи»: «Приют, простор и уют тебе!». Это мы говорим и желаем нашим зрителям, хоть и нет в нашем спектакле сказочного вымысла. Только мысли, чувства и щепотка души каждого, кто внес свой вклад в этот спектакль. Спектакль-воспоминание, спектакль-признание в любви Баку, Родине, детству, родителям, людям, встреченным на жизненном пути, спектакль-посвящение выдающемуся автору Максуду Ибрагимбекову, и «не спектакль» одновременно, потому что в нем не присваивают чужие эмоции и не заигрывают с публикой, а черпают из себя, из памяти личной и коллективной, из слов и музыки, из глубины души. Мы стремились создать спектакль, в котором зрителям было бы не тесно в пространстве чужого замысла, в котором дистанция между актерами и публикой оказалась бы преодолена, потому что по обе стороны – люди. Просто люди. Сложно люди. Люди.

- В одном из своих интервью Вы говорили о плейбек-театрах. Как часто в нашей стране используется данное направление?

- То, что называют плейбек-театром и то, что является им на самом деле - это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Часто можно видеть, что в погоне за звучными, модными надписями на афише спектакль называют то иммерсивным, то интерактивным, то перформансом, то хеппенингом. Но когда спрашиваешь у режиссера или актеров подобного спектакля, а что же собственно скрывается за этими иностранными словами, или в чем отличия плейбек-театра от психодрамы, то они бледнеют, краснеют и не могут толком объяснить, что к чему. Заигрывание с публикой – это не интерактивный театр. Впрочем, подобное незнание – это не столько вина актеров, сколь демонстрация несовершенств нашего актерского образования, заточенного на, как я это называю, «ортодоксальный театр». Своим студентам я показываю, что театральный мир богаче, чем переиздания классических учебников о мастерстве актера и режиссера. Собственно, от осознания тесноты и надуманности рамок современного, но не идущего в ногу со временем, театра и возник первый интерактивный театр Азербайджана – театр dOM. Тайну его названия, основанную на принципе «не игры» ваши читатели могут попытаться разгадать самостоятельно, или подглядеть правильный ответ во всезнающей Википедии. Метод спонтанной игры, являющийся по сути ноу-хау азербайджанского театра, не осознавшего пока это открытие в полной мере, стремится к тому, чтобы перформер-исполнитель-актёр свободно вступал в творческий акт по принципу «здесь и сейчас» вне зависимости от каких-либо внешних причин, литературной основы, режиссёрской интерпретации. В этом творческом процессе он должен исходить из себя, чтобы снова вернуться к себе. Импровизация же идет по обратному маршруту – извне. Плейбек, который вы упомянули, подразумевающий превращение актерами зрительских личных историй в сценическое импровизационное произведение, я применяю в качестве одного из методов обучения актеров и режиссеров, а также использую во время своих тренингов по развитию лидерских качеств. Это эффективный инструмент давно и успешно применяемый и в театрах, и в сфере бизнеса, и в образовательных учреждениях… Для Азербайджанского театра плейбек все еще остается диковинкой, но хочется верить, что динамика перемен в целом положительная. Театральные фестивали, драматургические читки, лабораторные проекты – все это стремится оживить наш театр и сделать его созвучным современности. Например, проект «Эхо Любимовки в Баку», стартующий в эти дни, привнесет, верю, много новых текстов и оттенков в наш театральный ландшафт. Это начинание инициировал Исмаил Иман, обратившись за поддержкой к театральным друзьям и коллегам. Хотя тут не нужно было бы больших финансовых затрат, тогда как эффект от этих вложений был бы значим… Бывает принцип – с миру по нитке, а тут от каждого – по способностям. Приходится выкручиваться. Кто-то выступил модератором, кто-то взялся режиссировать читку, кто-то, как я, перевел несколько пьес или предложил идею мастер-класса. После каждого мероприятия планируются обсуждения со зрителями. Так «Эхо Любимовки» из междусобойчика имеет шанс превратиться в интересное театральное событие для широкой аудитории. Приходите и проверьте, так ли это.

- Недавно в Азербайджане прошел Театральный форум, участником которого Вы были. Конечно, рано еще говорить о каких-то коренных реформах в театральной сфере Азербайджана. Однако, как Вы думаете, повлиял ли форум на поиск решений проблем, которые накопились в этой сфере за годы?

- Формулирование проблем, как известно, первый шаг к их решению. Новые проблемы театра, как правило, это старые проблемы… Некоторые из них перешли в хроническую фазу, но больной скорее жив, чем мертв. И есть надежда, что консилиум «врачей» в лице новой команды Министерства культуры и нас, театральных деятелей, выступавших на форуме, сообща и слушая друг друга, сумеет изменить театральную ситуацию к лучшему. Можно долго говорить и критиковать, а можно действовать по принципу «критикуя – созидай» и предлагать конкретные проекты и инициативы. Второй путь мне ближе, и, собственно, этими своими проектами, созданными по итогам моих творческих командировок в Будапешт и в Москву, я и хотел бы поделиться с теми, кто может обеспечить им платформу и запуск. Но чтобы от слов перейти к делу, мало говорить, нужно еще быть услышанным. А я, признаюсь, с момента возвращения в Баку и записи на прием в высокие кабинеты министерства, так и не получил приглашения на встречу. На форуме я среди прочего отмечал, что ключевая проблема таится в том, что у нас нет взвешенной кадровой политики в сфере культуры, при этом недостатка в профессиональных, опытных управленцах тоже нет. Я говорю о тех, кто знает все подводные камни нашей театральной индустрии и умеет воплощать проекты в области культуры, что называется «под ключ». Люди есть, но они не востребованы сегодня, к ним не обращаются, их не слышат. В Азербайджане нет голода идей и дефицита профессионалов, но есть проблемы коммуникации между теми, кто генерирует идеи и теми, кто обладает ресурсами и волей для претворения их в жизнь. Прошедший форум дал информацию к размышлению, теперь важно верно распорядиться ею. Перевести идеи в конкретные проекты (а не прожекты). Нынешний юбилей театра в нашей стране и вдохновляет, и обязывает. Например, я абсолютно уверен, что наша страна готова побороться за право принять Театральную Олимпиаду. Очень важно преодолеть некоторую изолированность нашего театра. У нас все для этого есть и есть люди, способные воплотить этот замысел в наилучшем виде, встряхнув театральный ландшафт и продемонстрировав сильные стороны азербайджанского театра профессионалам и зрителям из разных стран. Нуждаются в особом внимании и проекты, направленные на удовлетворение потребностей в национальном искусстве наших соотечественников, живущих за рубежом, а также преодоление культурной пропасти между регионами и центром, выражающейся в недостаточной вовлеченности и задействованности регионов в развитии культурных начинаний и инициатив. Как режиссер социально-театральных проектов, поддержанных в свое время UNISEF, UNHCR, British Council, Институтом Гёте, я сознаю социальную ответственность нашего театра. И этой же мысли придерживаются многие мои коллеги, подлинные профессионалы, которые искренни в своем желании помочь не выживанию театра, но его развитию. Дабы раз и навсегда изъять из оборота вопрос о том, жив ли театр. Если такой вопрос возникает, значит, проблемы есть. А если есть проблемы, есть и решение. Но решениям должна корреспондировать решимость их воплотить. Поживем – увидим. И увидимся в театре!