МИР
"Почему Саксония?"
Берлин, 9 октября, АЗЕРТАДЖ
"Почему Саксония?" — спрашивают в Германии, потрясенной недавними беспорядками в восточногерманском Хемнице. Ситуация в городе остается напряженной после антимиграционных протестов, вызванных убийством в драке немца, предположительно совершенным двумя беженцами.
Как сообщает АЗЕРТАДЖ, выступления против беженцев — в том числе с применением насилия — происходят и в других регионах Германии, но в Саксонии — особенно часто. Здесь больше праворадикальных и правоэкстремистских группировок, чем в других федеральных землях, теснее их связи с футбольными фанатами, ультрас лучше организованы. И позиции правопопулистской партии "Альтернатива для Германии" (АдГ) в Саксонии сильнее, чем где бы то ни было. На парламентских выборах в сентябре 2017 года она опередила все другие партии, набрав рекордные 27 процентов голосов.
Может быть, причина в наплыве беженцев в Саксонию? Нет. Во-первых, славу плацдарма крайне правых и ксенофобов Саксония приобрела еще до миграционного кризиса в ЕС летом 2015 года, в результате которого в Германию хлынул поток беженцев.
Во-вторых, доля иностранцев в населении в Саксонии значительно ниже (4,2 проц) и чем в среднем по Германии (11,2 проц), и чем в большинстве других федеральных земель. В Берлине, например, она составляет 16,7 проц, в Гессене — 15,1 проц, Баден-Вюртемберге — 14,5 проц, и даже в соседней восточногерманской земле Саксония-Анхальт эта доля пусть ненамного, но выше — 4,4 проц. В других землях на территории бывшей ГДР она колеблется от 4 до 4,1 проц.
Примерно четверть всех находящихся в Германии мигрантов проживают в городах Северного Рейна — Вестфалии, две трети — в этой и еще трех федеральных землях на западе страны. В бывшей же ГДР (без Берлина) прописаны лишь 5,7 проц из примерно 9 миллионов иностранцев.
Впрочем, как давно заметили социологи, неприязни к чужестранцам и страха перед ними больше там, где они в диковинку и контакты с ними реже. Но и это не до конца объясняет, почему именно в Саксонии столь распространены праворадикальные, правоэкстремистские и правопопулистские настроения.
Некоторые немецкие исследователи обращают внимание на историческую специфику Саксонии, в которой государственность сформировалась еще в средние века — раньше, чем во многих других ныне существующих федеральных землях.
За несколько столетий саксонцы выработали более сильное, чем у соседей, чувство собственного достоинства, превосходства и региональный патриотизм. Власти тоталитарной ГДР, не поощрявшие региональную самобытность, целенаправленно разрушили существовавшую в Саксонии структуру местных союзов и объединений: традиции должна была заменить коммунистическая идеология. Одновременно ГДР была объявлена антифашистским государством, проработка истории, как это было в Западной Германии, здесь по сути дела не проводилась, о вине отцов и матерей публично не говорили. С крахом же марксизма-ленинизма на востоке Германии образовался "идеологический вакуум". Во многих регионах бывшей ГДР его частично заполнила церковь, но не в Саксонии с ее рекордно низкой для Европы долей верующего населения. Эти пустоты после воссоединения Германии стали быстро заполнять крайне правые идеологи.
При этом они опирались на оказавшийся куда более живучим чем марксизм-ленинизм местный патриотизм. Его не смогла вытравить центральная власть ГДР, в том числе и потому, что Берлин — пусть и Восточный — в Саксонии воспринимался как олицетворение Пруссии, с которой саксонцы испокон веков враждовали. И даже воевали против нее на стороне Наполеона.
"Нигде Берлин не был столь нелюбим, как в Лейпциге и Дрездене. Для саксонцев ГДР была государством пруссаков, — сказал недавно в беседе с собкором АЗЕРТАДЖ профессор социологии из Высшей школы Герлица Рай Кольморген. Тот факт, что мирная революция 1989 года началась именно в саксонских городах Лейпциге и Дрездене, он считает неслучайным именно потому, что саксонцы хотели "сбросить, наконец, иго Пруссии".
Участвовавший в антиправительственных демонстрациях тех, Кольморген напомнил, что поначалу люди выходили на улицы этих двух городов под саксонскими флагами и только позднее — под немецкими. Он обратил внимание и на издавна существующий в Саксонии "коллективный синдром страха перед чужаками". Саксонцы, говорит он, на протяжении всей своей истории "боялись оказаться под чужестранным господством, лишиться части своей территории, что их захватят некие колонизаторы".
И географическое положение Саксонии на границе с Польшей и Чехией способствовало появлению ксенофобских настроений. "Саксония всегда была немецкими воротами на Запад для многих из Восточной Европы, ищущих здесь работу или мигрирующих далее на запад континента, — считает эксперт. — И популистские подстрекатели еще в ХIХ веке стращали саксонцев "еврейской угрозой с Востока", поляками и выходцами с Балкан".
Чувство собственного превосходства, региональный ура-патриотизм и психология "осажденной крепости" оказались благодатной почвой для немецких крайне правых. И неслучайно неонацистская Национал-демократическая партия Германии (НДПГ) вскоре после объединения обратила внимание на Саксонию.
Партия перевела сюда редакцию своей газеты Deutsche Stimme, а на местных выборах 2004 года под лозунгами борьбы с приграничной преступностью с результатом в 9,2 проц голосов легко преодолела пятипроцентный барьер. НДПГ оставалась в земельном парламенте — ландтаге — до 2014 года, когда впервые в земельных выборах успешно (9,7 проц) приняла участие правопопулистская АдГ.
Но среди причин прочных позиций правых радикалов, правых экстремистов и правых популистов в Саксонии в Германии называют и серьезные политические ошибки, допущенные консерваторами из Христианско-демократического союза (ХДС) после объединения Германии.
ХДС единолично правил в Саксонии до 2004 года. Первого премьер-министра этой земли Курта Биденкопфа, находившегося у власти 12 лет, даже прозвали "королем Куртом". От упреков в том, что саксонские власти мало обращают внимание на крайне правых, он отмахивался, уверяя, что у саксонцев есть иммунитет против ксенофобии и расизма. Также поступали и его преемники. Между тем, даже канцлер Ангела Меркель заметила, что в некоторых регионах Саксонии "крайне правые идеи, похоже, стали считаться допустимыми в приличном обществе".
Акции антифашистов правящие консерваторы, однако, продолжали рассматривать как попытки очернить Саксонию и подорвать позиции ХДС в этой федеральной земле. На протяжении многих лет консервативное правительство Саксонии преуменьшало серьезность проблемы. Свои следы оставило и многолетнее пребывание неонацистов в земельном ландтаге.
Безраздельно правившие консерваторы не только не поддерживали, но даже препятствовали работе неправительственных организаций, считая, что те покушаются на их власть. Тем самым была упущена возможность развить и укрепить в Саксонии живую демократию, способную решать комплексные проблемы общества, уважительно вести дискурс и находить компромиссы.
Вугар Сеидов
собкор АЗЕРТАДЖ
Берлин