Баку, 13 августа, Анара Ахундова, АЗЕРТАДЖ

В небольшой загородной мастерской тихо, светло и очень уютно. На стенах развешены картины. На полках хранится множество старинных предметов: книги, фотоаппараты, театральные бинокли, часы, монеты, марки – их коллекционирует хозяин мастерской и наш собеседник.

Таир Шихалиев – художник: живописец и график, член Союза художников Азербайджана. Свое первое художественное образование получил в Художественной школе имени Азима Азимзаде, далее поступил в Тбилисскую государственную художественную академию. Его работы находятся в частных коллекциях в России, Грузии, Беларуси, Турции, Германии, США и Румынии.

В беседе с АЗЕРТАДЖ Таир Шихалиев рассказал о том, в каких красках он видит мир.

- Таир муаллим, мы только что побывали в вашей мастерской. Что для вас означает ваша мастерская?

- Мастерская – это мой дом. Я постоянно в мастерской. В дом я захожу только поесть и поспать. Иногда бывает, ем и вдруг идея какая-то появляется, тогда я оставляю еду и бегу в мастерскую, думаю – через пять минут вернусь, но нет. Возвращаюсь через два часа, когда уже все остыло. Мастерскую можно сравнить с кухней. Сегодня, скажу вам честно, перед вашим приходом я немножко прибрал. (Смеется.) Обычно у меня как бывает – я могу бросить кисточку на пол или уронить ее и не поднять, а потом наступаю на нее, и все в краске. Большую часть времени я провожу за городом. В городе у меня тоже есть комната, в которой я работаю, но там я уже не так свободен – там у меня «генерал» есть. (Смеется.) Дом не для этого. А здесь я более свободен.

- А помните вашу первую мастерскую?

- Эта мастерская была на Первомайской (ныне улица Диляры Алиевой – авт.). Но тот дом потом снесли. Мы работали там втроем: Назим Рзакулиев, Заур Алиев и я. С первых дней учебы в художественном училище мы подружились. Заура Алиева, к сожалению, больше нет с нами. Небольшая была мастерская, но с антресолью. Летом у нас постоянно было открыто окно – дети кричат, мамы кричат, папы кричат. (Смеется.)

- Это вдохновляло?

- Не всегда. (Смеется.)

- Таир муаллим, как проходит ваш день?

- Большую часть года мы живем на даче. День начинается с того, что я выхожу во двор, что-то делаю: что-то полил, где-то подмел, мусор вынес. В моих картинах очень много растений. И здесь у меня много зелени, вот посмотрите – фон зеленый: тут, наверное, 15-16 тональностей, от темного до светлого, от теплого до холодного. Это так успокаивает! А утром роса выпадает – это такая энергия!.. По росе прошелся, уже приятно. Потом иду завтракать. Завтрак длится часа полтора. После перехожу в мастерскую. Иногда я еду на берег моря. Сейчас я туда редко езжу, потому что нервничаю – там все перегородили… И без вкуса все сделано. А ведь все нужно делать со вкусом, с душой. Раньше этот пляж был дикий. Мы туда приходили, стелили одеяла, сидели там…

- Таир муаллим, вы часто путешествуете. В вашем творчестве очень много городских пейзажей. Но они у вас получаются какие-то особенные, какие-то «ваши». Как вам удается такие разные города сделать «своими»?

- Это мой глаз, мои ощущения. Баку у меня на картинах тоже всегда «мой». Я его изображаю так, как я его вижу.

- А бывало у вас такое, что вы приезжаете в какой-то город, но он вам не поддается, не становится «вашим»?

- (Задумывается.) В Берлине я не смог этого поймать. И вроде все хорошо там было. Потом в Потсдам поехали: там было очень красиво, цветовая гамма была хорошая. Но сколько я потом ни пытался это изобразить, не шло… А в искусстве насильно ничего делать нельзя. В искусстве должна быть душа. Иначе это будет пустая вещь.

- А какой город вас поразил?

- Многие города поразили. Лондон очень повлиял. Этот его смог… Венеция. Хотя мне говорили, что туда не стоит ехать… Но я поехал.

- И как вам?

- А мне там было хорошо. Я плохого ничего не увидел. Это ведь зависит от того, кто с каким настроением едет, какой ты человек. Венеция – это такой город-театр. Вообще каждый город – это театр.

- А Баку – это какой театр?

- Баку – это романтический театр… А, например, Тбилиси – музыкальный театр!

- Тбилиси же ваш второй город. Можно ведь так сказать?

- Да. Я там прожил почти шесть лет, когда учился в художественной академии. Конечно, он мне родной город. Там у меня друзья. У меня много работ посвящено Тбилиси.

- Какими были годы вашего студенчества в Грузии?

- Там все было по-другому. Я хотел именно там учиться. У меня какая-то была тяга именно к Грузии. Хотя была возможность и в Москве учиться. В моей юности, в советское время, снимали много телевизионных фильмов. У грузин это получалось очень хорошо. Был фильм «Не горюй», там Кикабидзе молодой играл. Для советского времени это был очень «сюррный» фильм. И еще был фильм «Небесные ласточки», там актриса играла – Ия Нинидзе, у нее еще была такая челочка... И в Грузии у нас в академии училась одна девочка точно с такой же челочкой, как у Нинидзе.

- Таир муаллим, в какой-то момент ваш художественный стиль изменился. Как это произошло?

- Я стал заниматься графикой и начал менять линии в живописи. А потом и цвета начал менять. Вот эту работу видите? (Показывает.) Это Азербайджан, но эти цвета я привез из балканских стран – Черногории (Монтенегро – ред.), Хорватии. Там небо совсем другое, цвета другие.

- А какие цвета характерны для наших пейзажей?

- Красный, голубой, зеленый. В принципе – это цвета нашего флага. Еще оранжевый. Теплые цвета характерны, сочные. С такими цветами нужно уметь работать. Мне всегда говорили, что красный цвет очень опасный. С ним сложнее работать, его сложнее обрабатывать, потому что он очень контрастный, он кричащий, он всегда берет на себя больше внимание. И надо где-то дать ему, чтобы он кричал, а где-то его приглушить.

- Таир муаллим, как вы можете оценить современную школу живописи в нашей стране?

- Школа живописи у нас всегда была сильной. И в советское время азербайджанское изобразительное искусство выделялось среди советских стран. Если рассматривать тот период, там есть и Микаил Абдуллаев, и Тогрул Нариманбеков, и Таир Салахов, и Саттар Бахлулзаде, и Расим Бабаев, и Мирджавад – они все разные! Хотя они относились к движению соцреализма и представляли Советский Союз. Можно еще очень много имен назвать. И сейчас есть много молодых талантливых художников, со своим «лицом», работами которых я засматриваюсь.

- А когда вы и ваши товарищи были студентами, что вас волновало? И что волнует молодого художника сейчас? Какие сейчас есть трудности у художника?

- Мне немного сложно говорить о проблемах молодых художников… В первую очередь проблема молодых художников, наверное, материальная. Всем надо как-то устраиваться, заводить семью, жить где-то. В наше время было по-другому. Мы учились, выставки проводили, собирались, разговаривали, стихи вслух читали, на балет ходили, на футбол… Мы интересно проводили время. Мы рисовали и не думали о том, как продать эту работу и за сколько. А сейчас я знаю молодых людей, которые приходят за советом и спрашивают: «За сколько я могу это продать?» Я понимаю – деньги нужны всегда. Но вот в то время мы об этом не думали. Мир сильно изменился. Раньше люди жили вместе, помогали друг другу. Чище был мир…

- Таир муаллим, в чем ваша миссия как художника?

- У меня очень много знакомых из других сфер, не из искусства. Благодаря мне они узнали о музеях, картинах, художниках. Я обязательно им рассказываю об искусстве, показываю картины, вожу их по музеям, по выставкам. И люди, которых не интересовало искусство, заинтересовались им благодаря мне. Это, наверное, тоже своего рода миссия – просвещать людей. И благодаря этому делать мир чуточку лучше.